Логика - Страница 50

Нарушения норм языка из "Подростка": "мне было как-то удивительно на него", "я видел и сильно думал", "я слишком сумел бы спрятать мои деньги", "а все-таки меньше любил Васина, даже очень меньше любил".

Эти отступления от норм идеоматики русского языка стоят на грани неправильности речи, а иногда и переступают эту грань, как "двое единственных свидетелей брака" в "Бесах".

Д.Лихачев, которому принадлежат эти наблюдения над языком Достоевского, замечает, что все это вполне вписывается в общую систему его экспрессивного языка, стремящегося к связности, цельности речевого потока, к неопределенности, размытости характеристик ситуаций и действующих лиц.

Язык на грани правил является хорошим средством придания комического оттенка описываемым событиям.

...

"В парках показались молодые листочки и закупщики из западных и южных штатов… Воздух и судебные приговоры становились мягче; везде играли шарманки, фонтаны и картежники" — это из О.Генри.

А вот этот же прием, но уже на современном материале: "Приметы времени неотвратимы. Увяли газоны в парках и помидоры в торговой сети. Зачастили дожди и жалобы на дырявые крыши. Реже появляются погожие дни и поезда электрички"; "После первого же удара он утратил два зуба и последние иллюзии".

Здесь вместе связываются ("нанизываются на один глагол") понятия, взятые из далеких друг от друга областей. Необычность соединения создает обязательный для юмора элемент внезапности и подчеркивает несерьезность описываемой ситуации.

"Остраннение" языка путем "сведения" далеких элементов, стоящих на границе разных семантических категорий, — обычное явление в поэзии. Умение сводить в стихах "несовместимое" нередко считается одной из важных особенностей взгляда на мир, свойственного хорошему поэту.

Е.Евтушенко однажды естественно соединил в одной фразе вращение Земли и семейное положение своего героя:

… Ученый, сверстник Галилея,
Был Галилея не глупее.
Он знал, что вертится Земля,
Но у него была семья…

Вспоминая свою молодость и предостерегая против самоцельного остраннения языка, Б.Пастернак писал:

...

"Слух у меня тогда был испорчен выкрутасами и ломкой всего привычного, царившего кругом… Все нормально сказанное отскакивало от меня".

Достаточно, однако, примеров того, как "несовершенства" естественного языка служат литературе. Говоря о них, следует помнить, что в мире безупречных искусственных языков нет ни экспрессии, ни связности и цельности речевого потока, ни определенности и размытости описаний ситуаций и лиц. В этом мире нет также ни юмора, ни поэзии.

5. Крайние случаи бессмысленного

"Джабберуоки" — так называется самый известный нонсенс английского детского писателя и логика Льюиса Кэрролла, приведенный им в сказке "Алиса в Зазеркалье".

Этот нонсенс вызвал целый поток публикаций.

М.Гарднер, комментировавший эту сказку, писал: "Мало кто станет оспаривать тот факт, что "Джабберуоки" является величайшим стихотворным нонсенсом на английском языке… Странные слова в этом стихотворении не имеют точного смысла, однако они будят в душе читателя тончайшие отзвуки… С тех пор были и другие попытки создать более серьезные образцы этой поэзии (стихотворения дадаистов, итальянских футуристов и Гертруды Стайн, например), однако, когда к ней относятся слишком серьезно, результаты кажутся скучными… "Джабберуоки" обладает непринужденной звучностью и совершенством, не имеющим себе равных".

Вот это знаменитое стихотворение:

БАРМАГЛОТ

Варкалось. Хливкие шорьки
Пырялись по наве,
И хрюкотали зелюки,
Как мюмзики в мове.
О бойся Бармаглота, сын!
Он так свирлеп и дик.
А в глуше рымит исполин —
Злопастный Брандашмыг!
Но взял он меч, и взял он щит,
Высоких полон дум.
В трущобу путь его лежит
Под дерево Тумтум.

Он стал под дерево и ждет,
И вдруг граахнул гром —
Летит ужасный Бармаглот
И пылкает огнем!
Раз-два, раз-два! Горит трава,
Взы-взы — стрижает меч,
Ува! Ува! И голова
Барабардает с плеч!..

О светозарный мальчик мой!
Ты победил в бою!
О храброславленный герой,
Хвалу тебе пою!
Варкалось. Хливкие шорьки
Пырялись по наве,
И хрюкотали зелюки,
Как мюмзики в мове.

О чем здесь говорится? Сама Алиса заключила: "Очень милые стишки, но понять их не так-то легко… Наводят на всякие мысли — хоть я и не знаю, на какие… Одно ясно: кто-то кого-то здесь убил… А, впрочем, может, и нет…"

И в самом деле, сказать что-то более определенное о событиях, описанных в этом стихотворении, и той ситуации, в которой они происходят, вряд ли возможно. "Действующие лица" крайне неопределенные: летящий (но не обязательно летающий), свирепый (?) и дикий "Бармаглот" и некий "сын", ожидающий его под деревом со щитом и мечом. Само "действие" — сражение и победа "сына". Скорее всего "Бармаглот" был убит, но может быть, и нет. Не ясно, что случилось с его головой. Нет уверенности даже в том, что именно его голова "барабарднула" с плеч. И сколько у него было этих голов?

Все это наводит на какие-то мысли, но на какие именно?

Особенно мало смысла в первом четверостишии. Можно даже не колеблясь сказать, что оно совершенно бессмысленно: ни "место действия", ни "действующие лица" здесь вообще никак не определены. И только контекст стихотворения в целом и контекст синтаксиса и семантики русского языка позволяют как-то связать с этими "шорьками", "зелюками" и "мюмзиками" какие-то зыбкие ассоциации. Но первый контекст сам до крайности неопределенный, второй же слишком широк и абстрактен, чтобы говорить о чем-то, кроме структуры предложений. Поэтому отдаленные ассоциации, если они и возникают, оказываются неустойчивыми и меняющимися от человека к человеку.