Логика - Страница 93

Понимание — универсальная операция. Как и объяснение, оно присутствует во всех науках — и естественных, и гуманитарных. Другое дело, что понимание разных вещей — природных и духовных — имеет разную ценность для человека.

Существуют два типа понимания. Понимание первого типа представляет собой подведение понимаемого явления под известную общую оценку и представляет собой дедукцию. Такое понимание можно назвать сильным. Понимание второго типа опирается не на общее оценочное утверждение, а на каузальное утверждение. Это понимание всегда является индуктивным рассуждением и может быть названо слабым.

Пример сильного понимания:

...

Больной должен слушать советы врача.

N. — больной.

Значит, N. должен слушать советы врача.

Это — дедуктивное умозаключение, одной из посылок которого является общая оценка, другой — утверждение о начальных условиях. В заключении общее предписание распространяется на частный случай и тем самым объясняется, почему конкретный индивид должен слушать советы врача.

Слабое понимание может быть названо также целевым (телеологическим, мотивационным) пониманием. Существует две формы такого понимания.

Первая форма:

...

Если не-A есть причина не-B, и В — позитивно ценно, то, по-видимому,

А также является позитивно ценным.

Например:

...

Если не топить печь, в доме не будет тепло.

В доме должно быть тепло.

Значит, в доме следует, по-видимому, топить печь.

Еще один пример:

...

Если N. не побежит, он не успеет на поезд.

N. хочет успеть на поезд.

Значит, N. должен, по всей вероятности, бежать.

Иногда утверждается, что данная схема — это схема дедуктивного рассуждения. Это не так, всякий акт понимания, опирающийся на каузальное утверждение, является индуктивным рассуждением.

Другая, типично индуктивная форма целевого понимания:

...

А — причина В;

В — позитивно ценно;

значит, А также является, вероятно, позитивно ценным.

Например:

...

Ели в доме протопить печь, будет тепло.

В доме должно быть тепло.

Значит, следует, по всей вероятности, протопить печь.

Первая посылка говорит о средстве, необходимом для достижения определенного результата. Вторая является оценочным утверждением, представляющим этот результат как цель и превращающим связь "причина-следствие" в связь "цель-средство". В заключении говорится о том действии, которое должно быть осуществлено для достижения поставленной цели.

Слово "объяснение" означает как операцию, ведущую к определенному результату, так и сам этот результат. Слово "понимание" означает, скорее, только результат соответствующей деятельности. Операцию, ведущую к нему, можно назвать, вслед за Л.Витгенштейном, "оправданием".

2. Сильное понимание

Существует сильное и слабое понимание. Первое опирается на общую оценку и является дедуктивным рассуждением. Второе представляет собой индуктивное рассуждение, в основе которого лежит утверждение о средствах, необходимых для достижения определенной цели.

Рассмотрим более подробно сильное понимание. Оно опирается на некоторый общий стандарт и распространяет его на частный или конкретный случай. Хорошие примеры сильного понимания — и в особенности понимания человеческих мыслей и действий — дает художественная литература. Эти примеры отчетливо, как кажется, говорят о том, что понятное в жизни человека — это привычное, соответствующее принятому правилу или традиции.

В романе "Луна и грош" С.Моэм сравнивает две биографии художника: одна написана его сыном-священником, а другая неким историком. Сын "нарисовал портрет заботливейшего мужа и отца, добродушного малого, трудолюбца и глубоко нравственного человека. Современный служитель церкви достиг изумительной сноровки в науке, называемой, если я не ошибаюсь, экзегезой (толкованием текста), а ловкость, с которой пастор Стрикленд "интерпретировал" все факты из жизни отца, "не устраивающие" почтительного сына, несомненно, сулит ему в будущем высокое положение в церковной иерархии". Историк же, "умевший безошибочно подмечать низкие мотивы внешне благопристойных действий", подошел к той же теме совсем по-другому: "Это было увлекательное занятие: следить, с каким рвением ученый автор выискивал малейшие подробности, могущие опозорить его героя".

Этот пример хорошо иллюстрирует предпосылочность понимания, его зависимость не только от интерпретируемого материала, но и от позиции самого интерпретатора. Однако в данном случае важнее другое. Пример говорит о том, что поведение становится понятным, как только удается убедительно подвести его под некоторый общий принцип или образец. В одной биографии образцом служит распространенное представление о "заботливом, трудолюбивом, глубоко нравственном человеке", каким якобы должен быть выдающийся художник, в другой — вера, что "человеческая натура насквозь порочна" и когда речь идет о неординарном человеке это особенно заметно. Оба эти образца, возможно, никуда не годятся. Но если один из них принимается интерпретатором и ему удается подвести поведение своего героя под избранную схему, оно становится понятным как для интерпретатора, так и для тех, кто соглашается с предложенным образцом.

О том, что понятное отвечает принятому правилу, а потому правильно и в определенном смысле ожидаемо, хорошо говорит Д.Данин в "Человеке вертикали". Сознание человека замусорено привычными представлениями, как должно и как не должно вести себя в заданных обстоятельствах. "Эти представления вырабатывались статистически. Постепенно наиболее вероятное в поведении стало казаться нормой. Обязательной. А порою и единственно возможной. Это не заповеди нравственности. Это не со скрижалей Моисея. И не из Нагорной проповеди Христа. Это — не десять и не сто, а тысячи заповедей общежития (мой руки перед едой). И физиологии (от неожиданности вздрагивай). И психологии (по пустякам не огорчайся). И народной мудрости (семь раз отмерь). И здравого смысла (не питай иллюзий)… В этой неписаной системе правильного, а главное — понятного поведения всегда есть заранее ожидаемое соответствие между внутренним состоянием человека и его физическими действиями. Это всесветная и вековечная система Станиславского, по которой всю жизнь лицедействует подавляющее большинство человечества. Для всего есть слово и для всего есть жест".